Пленница.
***
Всё
это началось с того, что моим родителям представилась возможность заработать за
границей. Пришли новые времена, и иметь бизнес с нашей страной теперь хочет
каждый второй воротила западного мира. Настала потребность в профессиональных
переводчиках, и филологические дипломы стали цениться на вес золота. Плохо, конечно,
что кандидат в доктора наук получает в пятьдесят раз больше, работая
переводчиком на званых приёмах, но ведь у нас всё впереди? А пока, столь солидная
прибавка к семейному бюджету нам не помешает.
Проблема заключалась в одном: в вызове не
было моего имени. Фирма не занималась благотворительностью и не стремилась
принимать у себя семьи сотрудников – как ни обидно, но во Францию я не поехала.
В село к дедушке я ехать отказалась – мне, в конце концов, скоро будет шестнадцать
– что делать на периферии такой современной девушке, как я? Я хотела остаться в
городе, и родителям пришлось нанимать домоправительницу: к счастью, это позволял
сделать солидный аванс, полученный от фирмы.
Контора по найму получила деньги, и
пообещала в течение недели прислать одну из лучших своих сотрудниц, так что через
три дня я попрощалась с родителями, и на четвёртый их уже не было в стране, а я
стала полноправной хозяйкой квартиры. Впрочем, ненадолго.
Мой сладкий сон в солнечное субботнее утро
был прерван длинным звонком в дверь. В одной пижаме, сонная и растрепанная, я
открыла дверь. Признаться, я не ожидала увидеть за ней такую компанию: на
площадке стояла строгого вида женщина, лет сорока на вид, и три молодые девушки.
Вернее сказать, две девушки и девочка лет двенадцати.
- Ты – Юля Бойченко? – осведомилась женщина,
уверенно шагнув в квартиру.
- Да, я. А кто вы такие? – опомнилась я и
попыталась загородить вход, но было слишком поздно: странная процессия уже
топталась в коридоре.
- Меня зовут Линда Петровна, и я твоя новая
нянька, - бросила, не глядя на меня, женщина, оглядываясь по сторонам. – А это
мои дочери – Валерия, Александра и Оксана, они будут помогать мне наводить тут
свои порядки.
- Не надо тут наводить порядки, - ответила
я, а про себя подумала: «какое счастье, что я впустила в дом прислугу, а не
бандитов. Впредь, надо смотреть в глазок». – И нянька мне не требовалась: мы
вызывали домоправительницу.
Линда Петровна прошлась по мне странным оценивающим
взглядом, начав осмотр с рыжей макушки, она скользнула взглядом по моей груди,
по подростковой, но вполне пропорционально сложенной фигуре, надолго
задержалась взглядом на моих босых ногах.
- Тебе не нужна нянька? – протянула она,
пожевав нижнюю губу. – Посмотрим. - С этими словами, она подхватила с полу
сумки, и твёрдой походкой направилась вглубь квартиры. Дочери, надменно взглянув
на хозяйку квартиры, гуськом двинулись за ней.
Новые порядки не заставили себя долго ждать:
тётя Линда, как теперь следовало называть Линду Петровну, сразу же принялась раздавать
приказы, и моя комната превратилась в коллективную девичью спальню. Кровать вынесли
в залу, так как спать в юном возрасте, по мнению тёти Линды, следовало лишь на
специально сертифицированных матрацах (наводивших воспоминания о фильмах про
психушку), которые тут же были раскатаны прямо на полу. Девчонки бродили по
всему дому, хватая и перенося с места на место всё, что попадалось под руку.
Средненькая дочь Саша, девушка примерно моего возраста и комплекции, обнаружила
мой шкаф, и сразу же принялась примерять мои платья и костюмы. Это было уже слишком.
В ярости, я раздвинула ширму и вытолкала опешившую полуголую модницу прочь из
комнаты. Успокоившись, и получив уверенность в собственных силах, и спрятала
вещи обратно на полки; после этого, во второй половине дня, конфликтов больше
не возникало – только Саша метала в меня грозные взгляды, на которые мне было,
в общем-то, наплевать.
Ужин тоже прошёл мирно; готовила тётя Линда
отменно, и мои сомнения по поводу домоправительницы потихоньку сходили на нет.
После трапезы, тётя Линда прошествовала в коридор, и, одевшись, сообщила, что
идёт в городскую филармонию.
- Вернусь я, скорее всего, очень поздно, -
сказала она с порога, - Так что спать ложитесь без меня. Спокойной ночи, - с
этими словами она захлопнула за собой дверь.
Пролетели вечерние сериалы, которые я
смотрела в гордом одиночестве – остальные девчонки удалились в «коллективную
спальню», и, по-видимому, травили там анекдоты, поскольку оттуда часто раздавался
звонкий смех. В девять я выключила телевизор, и пошла к себе. Зайдя за ширму, я
начала переодеваться, но, стянув с себя футболку, я обнаружила, что пижама, которую
я повесила на край ширмы, исчезла. «Чёрт, наверное, упала, « подумала я,
потянувшись обратно к футболке, но и та исчезла за ширмой на моих глазах.
- Эй, что за шутки?! – рассердилась я, и
протянула руку поверх ширмы, чтобы достать воровку, но моя ладонь схватила
только воздух. В этот момент дверцы ширмы распахнулись, и я, в одних штанах,
предстала перед взглядами сестёр.
- Что, не так-то приятно, когда тебя
вытаскивают из раздевалки? – Саша смотрела на меня, уперевшись кулаками в бёдра.
Я
не тугодумка, но ситуация совершенно выбила меня из колеи. Я даже не
предпринимала попытки прикрыть грудь руками, настолько их поведение вогнало
меня в ступор. Моя реакция, видимо, придала им смелости, и Саша с улыбкой
бросила: «А ведь это только начало», и вся троица дружно двинулась ко мне.
От прикосновения моё оцепенение спало, но
толку от этого оказалось немного: несмотря на моё сопротивление, им удалось
подтащить меня к моему матрацу. Возле него мне почти удалось вырваться из их
рук, но тут младшая, Валя, бросилась мне под ноги. Не удержав равновесия, я
упала, и на меня тут же навалились старшие сёстры. Я продолжала сопротивляться,
но они были сильнее меня. К тому же обнаружились скрытые достоинства «сертифицированного»
матраца – ремешки на липучках. Когда один из них обернулся вокруг моей кисти, я
начала понимать всю серьёзность своего положения, но было поздно: спустя какую-то
минуту я, полуголая, лежала на спине в своей собственной квартире, крепко
привязанная за кисти и лодыжки, а надо мной стояли три едва знакомых мне девушки.
Мне стало страшно.
- Что вы делаете?! Отпустите меня! – я
хотела скомандовать, но мой голос предательски дрожал.
- Сейчас ты узнаешь, что мы делаем, -
ответила Оксана. – Мы всего лишь хотим кое-что проверить. Валь, неси сюда мою
сумочку и тальк.
В голове метались пугающие мысли, но
додумать их до конца не удалось: рядом со мной присела Саша.
- Мы с тобой ведь не должны ждать Вальку, -
она подмигнула мне, и легонько провела ноготком вокруг моего пупка. От неожиданности я хихикнула, и рефлекторно
втянула животик. Судя по всему, Саше результат понравился.
- Прекрасно, Юль. А как насчёт этого? – она
склонилась надо мной, и её пальчики забегали у меня под мышками. На этот раз я
была готова, но это мне не помогло: я боюсь щекотки. И те, кто раздел и связал
меня, теперь это знали. Прекрасно.
- Эй, вы опять начали без меня! – в голосе
Вали, впрочем, обиды не было.
- Ничего, всем хватит. – Оксана извлекла из
своей сумочки кисточку, которая мало походила на косметическую. Вооружившись
таким образом, она уселась напротив Саши.
- Давай знакомиться заново, - предложила
она. – Это маленькое приспособление поможет тебе отвечать правильно. - С этими
словами она подняла кисточку, и сделала несколько кругов по моему беззащитному
телу.
Я никогда не думала, что может быть ТАК
щекотно. Я извивалась всем телом, хохотала, металась по матрацу, но всё даром:
ремни держали крепко, и кисточка находила
самые щекотливые местечки на коже. Мягкие волоски, скользящие по бокам и животику,
сводили меня с ума. Воздух в лёгких закончился, и я еле успевала вдохнуть, как
он уходил назад вместе со смехом.
- Попробуем и тут, - кисточка скользнула к
моей груди. Здесь её движения то замедлялись, то убыстрялись, особое внимание
Оксана уделяла моим соскам. К щекотке прибавилось какое-то странное чувство;
оно шло от грудей глубоко внутрь, и сквозь смех я стала тихонько постанывать.
- По-моему, ей нравиться, - довольно заявила
Оксана. Саша, словно не поверив, протянула руку и ущипнула мой розовый сосок,
глядя при этом мне в лицо. Не выдержав, я застонала: как бы это ни было ужасно,
но где-то в глубине мне это нравилось.
- Ты права: твёрдый, как камушек, -
улыбаясь, Саша ещё несколько раз стиснула мою грудь. Странное чувство усилилось,
из головы выбило даже обрывки мыслей. Оксана тем временем продолжала охаживать
меня кистью. Пытка стала нестерпимой, теперь я хохотала даже при вдохе, всё
тело конвульсивно дёргалось. И в этот момент, когда мне уже казалось, что хуже
ничего произойти не может, я почувствовала, как по моим босым пяткам растирают
какой-то порошок. Уже само это чувство заставило меня чуть ли не взвиться под
потолок вместе с матрацем, а ведь это
была лишь подготовка. Вале надоело бездействие, и, осыпав мои ступни тальком,
она с ажиотажем принялась за дело. Вы сами понимаете, за какое. Судя по всему,
все три сестрицы были большими профессионалками в вопросах щекотки. Только Саша
немного отстаёт от сестёр, подумалось мне; но, почувствовав, как мой сосок перекатывается
между двух её пальчиков, я изменила своё мнение.
Тем временем Валя, начавшая позже всех,
стала наибольшим моим мучителем. Её маленькие руки бодро летали по моим голым
пяткам; вот они на пятке, поднимаются выше, к внутренней стороне стопы… О нет,
только не возле пальцев! Прошу вас!!! Даже купаясь в ванной, для меня всегда
было проблемой мыть пятки, а тут чужие руки… Прекратите!
Не думаю, что они слышали мои крики,
наверное, они звучали только у меня в голове,
а наружу лился смех. К счастью, по моему внешнему виду они поняли, что
пора дать мне передышку. По сигналу Оксаны все трое прекратили пытку, и я обессилено
опустилась на матрац: сама не отдавая себе отчёта, я выгнула своё тело, пытаясь
спасти его от сестёр. Я была вся в поту, сердце бешено колотилось; я не могла
отдышаться. Разгорячённое тело было наполнено памятью об ужасной щекотке; от
случайного прикосновения простыни к моему боку я вся вздрагивала.
- Прежде чем начать демонстрацию
возможностей, - начала Оксана, поигрывая в руках кисточкой, - Я говорила про
новое знакомство. Так вот: забудь о том, что это твоя квартира. Забудь, что ты
была здесь хозяйкой. Твои родители далеко, и они тебе не помогут. Все твои подруги
думают, что ты у дедушки. Парня у тебя
нет. Так что теперь хозяйки тут мы. А если тебе интересно знать, кто теперь ты,
- она усмехнулась, и взглянула на Сашу, – то ты – личная рабыни Саши, потому
что осмелилась оскорбить её. Познакомься со своей госпожой, мы не будем мешать.
С этими словами Оксана вышла из комнаты, а
за ней гордо промаршировала Валя, не забыв провести мне на прощанье ноготком по
пятке. Я всё ещё не восстановила ни дыхание, ни нормальный ход мыслей, чтобы
хотя бы попытаться ответить на монолог.
А Саша уходить из комнаты по-видимому, не
собиралась. Потянувшись, она взяла со спинки стула полотенце, и уселась мне на
низ живота. С её лица не сходила торжествующая улыбка, она наслаждалась моей
беспомощностью.
- Ты немного вспотела, - проворковала она, и
начала обтирать меня полотенцем. Начав с самого низа живота, она круговыми движениями
поднялась сперва до пупка, потом всё выше и выше, пока не достигла моих голых
грудей. Мои соски едва начали расслабляться, как снова нацелились в потолок от
неторопливых прикосновений Сашиных рук через махровое полотенце. Лицо Саши было
самой внимательностью, когда краем полотенца она стала с нажимом тереть по
кругу мой сосок, но в её глазах прыгали шальные искры.
- Но теперь я о тебе позабочусь, -
прошептала она, не отрываясь от дела. Я пока что держала себя в руках, и старалась
никак не показать, что меня пронимает всё больше и больше.
- Ты просто ненормальная, - слабым, но
твёрдым голосом сказала я. – Немедленно отпусти меня. Я хочу, чтобы вы немедленно
убрались из моего дома.
- Разве ты забыла, кто ты теперь? Я решаю,
что ты хочешь, а что нет, - резко бросила мне Саша. – К тому же, по тебе видно, чего ты хочешь ПРЯМО СЕЙЧАС, - добавила
она уже помягче, вновь улыбаясь. Отбросив полотенце, она наполовину легла на
меня, медленно стискивая мои груди ладонями. Одним коленом она упёрлась мне в
промежность, и начала делать мерные толчки. Полгода назад отец взял меня
покататься на лошади, и после рыси у меня появлялось похожее сладко-томное
чувство, но теперь оно было гораздо сильнее. Её проделки с моими сосками как бы
усиливали его, я мне стало казаться, что я растворяюсь в нём. Но пока что я
продолжала держаться. Несмотря на то, как стискивала Саша мою грудь и задумчиво
крутила мне соски, несмотря на её колено, не находящее покоя у меня между ног,
я не проронила ни единого звука. Я не стонала и лежала неподвижно, хотя вся
снова покрылась потом и немного дрожала от возбуждения. После пытки щекоткой,
мне уже было нипочём.
Но к несчастью, Саша как будто прочитала мои
мысли. Не меняя позы, она позвала Валю, и та мигом очутилась возле меня:
наверное, подслушивала за дверью. Саше даже не потребовалось объяснять, зачем
она её звала – девчонка моментально очутилась возле моих ног. Почувствовав прикосновение
к босым пяткам, я невольно взвизгнула. Саша не упустила возможность воспользоваться
первым звуком, вырвавшемся против моей воли, и крепко стиснула пальцами мои
напряжённые соски. Визг окончился стоном, и с этого момента было ясно, что я
проиграла. Валины пальчики усердно щекотали мои бедные ступни; пятку, носок,
возле пальцев (о нет!), внутреннюю сторону ступни. Я никуда не могла деться, не
могла даже пошевелить ногами; крепкие ремни держали меня в распятом состоянии.
Я хохотала до слёз, крутила головой, просила, умоляла – всё без толку, Валя не
нуждалась ни в моих просьбах, ни в отдыхе. А Саша сидела на мне верхом, как
гордая наездница, её руки гладили, стискивали, мяли, массировали, пощипывали
мои соски; колено всё беспокойнее ёрзало у меня между ног; и всё время она
слушала мои стоны сквозь хохот, не сводя с меня насмешливого взгляда.
Неожиданно я почувствовала (хотя и не
думала, что могу чувствовать ЧТО-ТО ЕЩЁ) лёгкие и умелые движения кисточки под
мышками и по бокам. Из-за выступивших от щекотки слёз я едва смогла различить
склонившееся сверху лицо Оксаны. Пытка щекоткой усилилась. Но через некоторое
время Оксане показалось, что одной кисточки в моём случае явно недостаточно, и,
отбросив её, она просунула ладони мне под мышки. Думаете, мне стало легче?
Стало ХУЖЕ, и если ощущения от кисточки меркли по сравнению с успехами Вали, то
беспокойные пальцы Оксаны под мышками подарили мне возможность сравнивать. Хотя
мой мозг к тому времени уже не мог ничего сравнивать. Странное чувство, что я
чувствовала от Сашиных стараний, и такая умелая и сильная щекотка окончательно
подточили моё «Я», а то, что осталось, могло лишь смеяться, стонать и
извиваться в руках трёх сестёр.
Не знаю, сколько времени продолжался этот
ад. Но вот, Саша сильно ущипнула меня за соски, и замерла; но то, что я
чувствовала, когда она щипала меня до этого, не прошло, а лишь усиливалось. Это
было как локомотив, сметающий всё на своём пути, как взрыв бомбы, как… Мне
стало так приятно, кажется, я кричала, а щекотка не прекращалась, принося в это
чувство новые нотки, усиливая его. Немного спустя я поняла, что меня больше не
щекочут, а во рту у меня мечется язычок Саши; её ладони нежно поглаживают мою
голую грудь, а её колено я с силой зажала ногами (насколько мне позволяли ремни).
Между ног чувствуется тепло, но меня это не волнует: только бы её руки продолжали,
не останавливались…
- На сегодня с тебя хватит, - Саша встала, и
направилась прочь. И, словно внезапно что-то вспомнив, обернулась: - Или ты
хочешь ЕЩЁ?
К счастью, мой ум уже начал просветляться, и
вместо «Да», как того требовало моё тело, я отрицательно качнула головой.
- Следует говорить «Нет, госпожа»! –
сверкнула глазами Саша. - Валя, объясни ей. Щёткой.
Когда щётка для одежды коснулась моих голых
пяток, мне стало ясно, что живой мне с матраца не встать. Валя усердно
«чистила» мою подошву, одной рукой удерживая её за пальцы, и я уже не смеялась
– я визжала. Щекочущие ворсинки несли мне ужасные муки, я еле могла глотнуть
воздуха, чтобы пищать дальше. Внезапно пытка прекратилась, и сквозь звон,
стоящий в ушах я расслышала шаги по коридору. Тётя Линда вернулась, я спасена.
- Я вижу, вы уже подружились, - она стояла
на пороге комнаты и смотрела на нас. Мне было видно только её лицо, и оно не
выражало никакого удивления, словно у нас всё было в полном порядке.
- Помогите! Развяжите меня! Ваши дочки… - я
запнулась, потому что поняла, что помогать мне никто не собирается. Передо мной
начала складываться картина событий, и она было неутешительной. Откуда Оксана
знала про дедушку? Про то, что у меня нет парня? И кто сказал подругам, что я
уехала? Этого я не знала, но понимала, что из этого следует. Некоторое время
НИКТО не заподозрит неладного. И всё это время я буду в их руках.
- Я вижу, ты что-то сообразила, - улыбнулась
тётя Линда. – Дай-ка я тебе помогу. Твои родители уехали, и их контракт может
продлиться довольно долго. Да, они будут звонить, но ты скажешь им то, что Я
тебе прикажу. Твои подруги думают, что ты в деревне. Что думают в деревне, мне
не интересно. Соседи думают, что твои родители то ли продали, то ли сдали мне
эту квартиру. И таким образом нет никого, кто потревожил бы наше с тобой небольшое
уединение. Ты же, в свою очередь, будешь выполнять все наши приказы, и будешь
прислуживать по дому. В случае неповиновения – тебя накажут. Сперва девочки, -
тут она с гордостью посмотрела на своих детей, но её взгляд тут же вернулся ко
мне, – потом я. До этого доводить не советую. Бежать не пытайся. Ведь знаешь
что – мы можем обойтись и без прислуги.
По моей спине пробежал холодок. Я впустила в
свой дом настоящих бандитов, и теперь была полностью в их распоряжении. Они всё
продумали. И убьют меня без колебаний.
- Не бойся, это не то, что ты подумала, - рассмеялась
«тётя» Линда. – Мы же не убийцы и не воры – в случае чего, мы чисты перед
законом. Мы не грабим и не убиваем. Но поверь, - в её голосе ясно читалась
угроза – тебе не понравится то, что мы приготовили на случай твоего побега.
Она замолчала, и повернулась, чтобы уйти.
- Спокойной ночи, - бросила она из коридора.
– И запомни – к щекотке не привыкают. Если ты БОИШЬСЯ – это навсегда.
С момента того разговора прошла неделя.
Ужасная неделя. Ночью я сплю привязанной к матрацу, а днём обслуживаю проклятую
семейку. Мне запретили надевать что-либо, кроме штанов или юбки, и я вынуждена
ходить по дому полуголой. Из-за этого меня не покидает чувство собственной
уязвимости, тут не станешь думать о побеге. За малейший проступок: за пролитый
на стол чай, за попытку выйти на балкон, подойти к телефону меня снова привязывают
к матрацу а-ля дурдом, и снова «учат» щекоткой. И вы знаете – Линда была права:
к щекотке не привыкнешь. Это действительно навсегда.
В субботу звонили мои родители. Когда я
говорила с ними, вокруг меня стояли все четыре «хозяйки», и я побоялась кричать
в трубку «на помощь!». Они действительно всё продумали, и я уверена, что они
нашлись бы и на это. Нажали бы на рычаг, в конце концов. А когда родители
дозвонились бы во второй раз… Боюсь, что я ответила бы им, что это были помехи
на линии. Правда, мой голос был бы слабее, чем обычно, да и дыхание бы сбилось.
Да только по телефонной трубке этого не расслышишь. Как там говорил учитель?
Частота дискретизации?
Но у меня ещё есть надежда. Да, их больше, и
сила на их стороне. Но… Я сказала, что они всё продумали? Не совсем.
У Оксаны есть маленький карманный компьютер
фирмы Palm. Они не слишком следят за своими вещами, им
не приходит в голову, что я могу ими воспользоваться. А я могу.
Здесь есть Интернет. Не могу сказать, что
умею им пользоваться, и не знаю, как можно вызвать домой милицию. Но в школе
нам показывали, как отправлять почту. Учитель заставил нас выучить несколько
названий бесплатных почтовых серверов; тогда мне казалось это бредом, но теперь
от этого зависит моя жизнь.
И я очень надеюсь, отправляя это письмо на
придуманные мной адреса, что какой-то из них существует. И что его владелец
сможет мне помочь.
ПОМОГИТЕ МНЕ!
Юля.
***